ПАВЕЛ ГАВРИЛОВИЧ ГАГАНОВ

В Германии имя Карла Ферстера неотъемлемо связано с флоксом. Без него этот чудесный травянистый многолетник не был бы так популярен. Без него я никогда не пришла бы к флоксам. И это именно он вложил книгу Гаганова в наши сердца. В своем предисловии к этой книге он пишет: «Эта книга сделала меня очень счастливым, как почитателя флокса .»
Карл Ферстер, знаменитый садовод травянистых многолетников из Потсдама-Борнима, вывел больше 100 сортов многолетних флоксов , которые давно известны у нас и любимы. Вероятно, он сам любил дельфиниумы немного больше, но сегодня мы хотим говорить только о флоксе.

In Deutschland ist der Name Karl Foerster untrennbar mit Phlox verbunden. Ohne ihn wäre diese wunderbare Staude nicht so populär. Ohne ihn wäre ich nie zum Phlox gekommen. Er war es auch, der uns das Buch Gaganows ans Herz gelegt hat. In seinem Geleitwort schreibt er: „Dies Phloxbuch hat den Phloxverehrer in mir sehr glücklich gemacht.“ Karl Foerster, der berühmte Staudenzüchter aus Potsdam-Bornim, hat mehr als 100 Staudenphloxe gezüchtet, die bei uns weithin bekannt sind und geliebt werden. Er selbst liebte den Rittersporn vielleicht ein wenig mehr, aber wir wollen heute über Phlox sprechen.

Оба селекционера, Гаганов в тогдашнем СССР и Ферстер в бывшем ГДР, вели почтовую переписку и обменивались мыслями о селекции и выращивании флокса. Я прочитала письма, которые посылал Гаганов Ферстеру, и могу сказать, что они удивительны и очень информативны. Наряду с корреспонденцией, находили дорогу в Германию и русские флоксы, но, к сожалению, сохранились немногие из них . Только в 90-ые годы, после перестройки, к нам прибыл одним из из первых флокс ‘Успех’ .
Он распространен в наших садах и нашел много друзей. Немецкий селекционер флоксов Петер цур Линден получил ‘Успех’ непосредственно из России и был в восторге. Он — большой почитатель Гаганова и его неповторимого произведения.

Beide Phloxzüchter, Gaganow in der damaligen UdSSR und Foerster aus der ehemaligen DDR, pflegten Briefkontakt und tauschten Gedanken über ihre Züchtungen und die Behandlung von Phlox aus. Ich habe die Briefe, die Gaganow Foerster sandte, gelesen und kann sagen, sie sind erstaunlich und informativ. Neben der Korrespondenz fanden russische Phloxe den Weg nach Deutschland, leider haben wenige davon überlebt. Erst in den 90er Jahren, nach der Perestroika, kam als einer der ersten Phlox paniculata ‘Uspekh’ zu uns. Ein Erfolg. Er ist in unseren Gärten verbreitet und hat viele Freunde gefunden. Der deutsche Phloxzüchter Peter zur Linden erhielt ‘Uspekh’ direkt aus Russland und war begeistert. Er ist ein großer Verehrer von Gaganow und seines einzigartigen Werkes.

Моим первым русским сортом был флокс ‘Оленька’, естественно, селекции Гаганова.
Этот чудесный волнующий сорт мой знакомый берлинский коллекционер флоксов описывает живописно как „веселую разноцветную мечту тропических кораллово-светло-розовых, кокосово-кремово-белых и вишнево-черно-смородиновых тонов».

Mein erster russischer Phlox war ‘Оljenka’, natürlich von Gaganow. Diese wunderschöne aufregende Sorte beschreibt mein Berliner Phloxfreund malerisch als „einen fröhlich bunten Phloxtraum aus leuchtend korallentropenmuschelrosa, kokossahneweiß und kirschcassis!“

У Ферстера была не менее богатая фантазия и флокс ‘Аня Гаганова’ он описал, как „праздник глаза для гурманов“.

В июне 1961 года Гаганов послал в Потсдам-Борним 31 флокс своей селекции. Уже в конце августа того же самого года Ферстер передал ему свои первые оценки полученных растений и особенно подчеркивал сорта ‘Эдалет’, ‘Девушка Подмосковья’, ‘Юность’ и ‘Аня Гаганова’.

Im Juni 1961 sandte Gaganow 31 seiner Züchtungen nach Potsdam-Bornim. Schon Ende August des selben Jahres übermittelte Foerster die ersten Einschätzungen zu den erhaltenen Pflanzen und hob besonders die Sorten ‘Edalet’ , ‘Dewuschka Podmoskowja’ , ‘Yunost» und ‘Аnja Gaganowа’ hervor.

Однако, его любимцем был ‘Любимец Гаганова’, о котором он говорил: „бархатный темно-красный сорт, цвет которого абсолютно неповторим“ и который был „сокровищем самой первой степени в мире“.

По выбору Ферстера 40 самых лучших сортов из Германии прибыли осенью 1961 года в Москву. В следующем году Гаганов мог оценить его работу. Он особо отметил в своем письме Ферстеру несколько выбранных им сортов. Так, особенно он хвалил сорта ‘Feuerspiegel’, ‘Amaranthriese’ – „отличный сорт из темно-пурпуровых, поздних. Окраска устойчивая, хотя и мелкие цветы у него“, ‘Nachglut’– „густо розовый с коралловым оттенком, цветет очень обильно, окраска чистая, не изменяется «,
‘Prospero’-» cветло-фиолетовый с розовато-лиловым бледным оттенком. Цветы очень крупные чистой ровной окраски, не выгорающие. Сорт очень мне нравится, хорош для срезки. Недостаток — небольшое соцветие — но в букетах этот недостаток не имеет значения“, ‘Scharlachturm’, ‘Schneeberg’, как особенно хорошо растущий белый флокс и ‘Flammenkuppel‘.

Die nach Foersters Ansicht 40 wichtigsten Sorten aus Deutschland trafen im Herbst 1961 in Moskau ein. Im Jahr darauf erhielt Gaganow die meisten von ihnen für seine Arbeit. Er äußerte sich gegenüber Foerster zu einigen ausgewählten speziell. So lobte er diе Sorten ‘Feuerspiegel’, ‘Amaranthriese’-» eine ausgezeichnete Sorte in dunklem Purpur, spät, die Farbe ist stabil und mit kleinen Blumen»,‘Nachglut’ — «satt rosa mit korallenfarbener Schattierung, sehr blütenreich, reine Fabre, die sich nicht ändert», ‘Prospero’ — hell-lila mit blassem rosa-lila Schimmer, sehr große Blüten mit einer reinen glatten Färbung, die nicht verblasst. Die Sorte gefällt mir sehr gut, sie ist für den Schnitt geeignet. Ein Nachteil ist der kleine Blütenstand, aber in Stäußen ist das weniger von Bedeutung.“, ‘Scharlachturm’, ‘Schneeberg’. Als Objektes besonders gut Wachsende Pflanze von Den Weissen Phloxen und ‘Flammenkuppel’. Zu ‘Prospero’ merkte er an: „ Diese Sorte mag ich am meisten und schätze sie sehr. “

И еще он сожалел о том, что не имел сортов Ферстера ‘Eva Foerster’ и ‘Bornimer Nachsommer’. Мне очень хочется узнать, есть ли они сейчас в Москве? (cпрашивает Maja)

Dass er die Foerster-Züchtungen ‘Eva Foerster’ und ‘Bornimer Nachsommer’ nicht besaß, bedauerte er. Ich hätte gern gewusst, ob sie es inzwischen nach Moskau geschafft haben?

Приведенные мной цитаты -выдержки из хранящихся у нас и еще не опубликованных писем. Речь идет о корреспонденции с 1961 до 1966 года. Она содержит 8 писем и открытку с личными новогодними поздравлениями, которые были сохранены . Они сердечны и полного глубокого уважения и содержат интересную и ценную информацию о селекционной работе. Я хотела бы здесь привести пример.

На вопрос о следующих селекционных целях, Гаганов отвечал немецкому коллеге: „На Ваш вопрос, какие виды флоксов следует привлечь для дальнейшей селекционной работы, я думаю, что было бы весьма интересным получить сорта типа паникулята, цветущие в мае. Для этого следует привлечь виды: фл. дивариката, фл. амоена, фл. глаберрима, фл. пилоза и очень заманчива разновидность флокса нана (Phlox nana var lutea Brand.) — для получения желтых окрасок.“
Ферстер формулирует в послесловии к книге «Staudenphlox» (Флоксы многолетние) свои собственные цели селекции, более общие, следующими словами: «Я хочу разводить сорта, которые превышают все мои ожидания».

И то, что учение никогда не прекращается, демонстрируется я в том числе и в письме Гаганова. Можно увидеть его собственноручный маленький рисунок. Большой русский селекционер флокса набрасывает для Ферстера, также Великого, обычной ручкой метод размножения с сильным делением корневища и добавляет примечания для лучшего понимания. Речь идет о схеме к использованию остающихся в земле корней растений. Это должно происходить при размножении сортов, которые плохо или вовсе не черенкуются. Ферстер — ученик, Гаганов — учитель. Учась друг у друга, делясь своим опытом, они продвигаются вперед.
И эти маленьким примером я желаю Вам в заключение плодотворного обмена опытом во время Вашей конференции и других достижений! Также я очень надеюсь, что материалы Конференции станут доступны и для друзей флокса в Германии.

Die erwähnten Auszüge stammen aus den uns vorliegenden Briefen, die noch unpubliziert sind. Es handelt sich um die Korrespondenz aus den Jahren 1961 bis 1966. Sie umfasst acht Briefe und eine Karte mit persönlichen Neujahrsgrüßen, die aufbewahrt worden sind. Sie sind herzlich und voller Hochachtung verfasst worden und enthalten interessante und wertvolle Informationen über die Züchtungsarbeit. Ein Beispiel möchte ich hier anführen. Nach seinen weiteren Zuchtzielen befragt, antwortete Gaganow dem deutschen Kollegen: «Auf Ihre Frage, welche Arten Phlox man für die weitere Zuchtarbeit heranziehen könnte: ich denke, es wäre von großem Interesse, Sorten des Typs paniculata zu erzielen, die im Mai blühen. Dazu kann man mit folgenden Arten arbeiten: P. divaricata, P. amoena, P. glaberrima, P. pilosa, und sehr verlockend P. nana (Phlox nana var. lutea Brand), um die gelbe Farbe zu gewinnen. “

Foerster formuliert im Nachwort des Buches «Staudenphlox» seine eigenen Züchtungsziele allgemeiner mit folgenden Worten: „Ich möchte weiter Sorten züchten, die meine Erwartungen übertreffen – wie bisher.“
Und dass das Lernen nie aufhört, zeigt sich unter anderem in einem Brief Gaganows. Man sieht eine eigenhändige kleine Zeichnung. Der große russische Phloxzüchter skizziert für Foerster, den ebenfalls Großen, mit einem Kugelschreiber die Vermehrungsmethode über starke Wurzelstockteilung und fügt Randnotizen zum besseren Verständnis hinzu. Es handelt sich um ein Schema zur Entnahme von Wurzeln von in der Erde verbleibenden Pflanzen. Dies solle bei Sorten geschehen, die sich schwer oder gar nicht durch Stecklinge vermehren lassen. Foerster, ein Schüler – Gaganow, der Lehrer. Voneinander lernen, sich austauschen, weiterkommen.
Mit diesem kleinen Einblick wünsche ich Ihnen abschließend einen fruchtbaren Erfahrungsaustausch während Ihrer Konferenz und darüber hinaus! Verbunden damit ist die Hoffnung, dass die Inhalte auch uns Phloxfreunde in Deutschland erreichen werden.

И я хотела бы сказать спасибо. Мои слова благодарности русским любителям флокса, которые открывают нам новый мир, и спасибо моим русским друзьям, с вами флокс доставляет еще большее удовольствие! – Я узнаю столь много от всех Вас! Про флоксы, историю селекции и … Павла Гавриловича Гаганова.

Ines Hübner (Maja)

Und ich möchte danke sagen. Danke den russischen Phloxliebhabern, die uns eine neue Welt eröffnen, und danke an meine Freundin Elena Muraschko: mit Dir macht Phlox Spaß! – Ich lerne so viel von Ihnen allen! Über Phlox, Pflanzenzüchtungsgeschichte und über
… Pawel Gawrilowitsch Gaganow.

Слайды, сделанные П.Г.Гагановым в 1968г., любезно предоставлены Еленой Грошавень.
Фото «Эдалет» – из коллекции Светланы Бирюковой.
Фотографии с сайта Хартмута Ригера использованы с разрешения владельцев сайта.

Июль 2014г.

Я тоже хочу еще раз поблагодарить Maja и всех наших немецких друзей за этот подарок! Очень приятно осознавать, что имя Павла Гавриловича Гаганова хорошо известно далеко за пределами нашей страны, а его флоксы будут украшать европейские коллекции. И надеюсь, что наше тесное сотрудничество, наша дружба принесет нам еще много чудесных открытий.

Ich möchte auch noch einmal vielen die Maja und alle unsere deutschen Freunde für dieses Geschenk! Sehr schön zu wissen, dass der Name von Paul Gavrilovic Gaganowa weit über die Grenzen unseres Landes bekannt, und es wird zieren Phlox europäischen Sammlungen. Und ich hoffe, dass unsere enge Zusammenarbeit, unsere Freundschaft wird uns viele weitere wunderbare Entdeckungen bringen.

Добавлено Григорьевна 20 сентября 2014

---

«Полученные … сорта флоксов отечественной селекции по своим декоративным качествам не уступают иностранным сортам и зачастую превосходят их. По приспособленности же к местным почвенно-климатическим условиям отечественные сорта лучше заграничных»
(П.Г. Гаганов, 1963)

Гаганов работал много и плодотворно, начав заниматься селекцией с 1933 года в МОИПе. В его селекционной книге, числится 41 довоенный сорт. Несмотря на пережитую войну, многие из них сохранились в наших садах: (правда, всегда нужно учитывать, что это — современный вариант, сохранившийся, не потеряв имени).

‘Лада’. Сеянец № 93. 1934 год, 3,5-3,6 см, 55-60 см. Белый, с розовыми прожилками и лучами. Гофрирован. Ранний. Куст немного разваливается. Получен от сорта Tapis Blanс опылением смесью сортов розовых сеянцев 1933г.

 

‘Аня Гаганова’ (‘Анка’). Cеянец № 101. Материнское растение — крупноцветковый сеянец 1933г, опылен смесью пыльцы от сеянцев 1933-34 гг. с крупными цветами красной и розовой окраски. Венчик до 5 см, высота 70-80 см. Густо-кораллово-розовые, ровного чистого тона с беловатой звездой в центре.

Очень долгое время в России было распространено мнение, что все лучшее в цветоводстве создается за гра­ницей, поэтому из-за рубежа ввозились разные сорта мно­голетних флоксов, созданные иностранными селекционе­рами или садовниками заграничных цветоводческих фирм и ботанических садов.

Полученные в последнее время сорта флоксов отечест­венной селекции по своим декоративным качествам не уступают иностранным сортам и зачастую превосходят их. По приспособленности же к местным почвенно-климатическим условиям отечественные сорта лучше загранич­ных

Отечественные сорта, к сожалению, еще очень мало используются в производстве и распространены главным образом среди любителей.

Определяя пригодность того или иного сорта, нужно учитывать не только декоративные качества, но и вынос­ливость его в данных климатических условиях.

Условия Сибири с ее континентальным климатом, силь­ными морозами зимой и малоснежьем еще больше откло­няются от условий естественного произрастания флокса паникулята.

Гибридные сорта кустовых флоксов летне-осеннего цветения, выведенные в Западной Европе, в наших условиях в суровые зимы вымерзают и дают большие выпады. Отсюда вывод — необходимо выводить отечественные засухо- и морозоустойчивые сорта посевом семян местных сортов, путем гибридизации и направленным воспитанием сеянцев

Павел Гаврилович успешно занимался выведением зимостойких сортов. Свои флоксы он рассылал в Ботанические сады и сады любителей Сибири на испытания, вел с ними активную переписку.
Не секрет, что большинство его флоксов сейчас сохранено именно в Сибирских коллекциях.
Более 50 лет цветут в Сыктывкарском ботаническом саду его сорта: ‘Успех’, ‘Любаша’, ‘Оленька’, ‘Наташа’, ‘Сеянец 1953 г’.

Добавлено Григорьевна 20 сентября 2014

---

И еще — страницы биографии. (Ссылка, по которой размещалась статья в 2014 г, не работает, заменена. Поэтому, в целях защиты от очередной потери, мы копируем статью с сайта supersadovnik.ru)

Любители флоксов отмечают 110 лет со дня рождения П.Г. Гаганова

Каждый любитель флоксов в России (да и не только) знает имя Павла Гавриловича Гаганова. Многие до него занимались этой культурой, но именно Гаганову удалось прославить русские флоксы на весь мир, а соотечественникам привить к ним всенародную любовь.

Кто не знает его Оленьки, Успеха, Ани Гагановой, Уральских Сказов? Последние в конце прошлого века произвели фурор в Европе, породив и в европейской селекции увлечение дымчатыми со ртами и подхлестнув моду на флоксы вообще.

Павел Гаврилович Гаганов родился 23 сентября 1904 года в небольшой деревеньке Владимирской губернии. Его детство и юность пришлись на период войн и революций, но пытливость ума и тяга к созиданию позволили не просто выжить, но и пройти эти тяжелые годы и десятилетия нравственно чистым. Он понимал одну очень важную вещь: войны – это временное, а красота мира – это то, за что мы отвечаем, что можем поддерживать и создавать.

Флокс для него был не просто цветком, который он хотел видеть в своем саду. Ни много, ни мало, вся Россия, центральные площади ее городов и палисадники в самых дальних деревушках должны были заполыхать флоксами.

Поэтому с пятидесятых годов прошлого века характерной приметой осени в его доме была гора почтовых коробок. В них он паковал посадочный материал для ботанических садов на Севере и за Уралом. Рассылал цветы и простым любителям.

А еще… была экспозиция его сортов на ВДНХ и в Главном ботаническом саду в Москве, была (и есть, ее сканы можно сейчас найти в Интернете) единственная на русском языке монография о флоксах. За этой книгой долго и часто безуспешно охотились флоксовые фанаты, когда она ходила только в бумажном варианте на хрупкой от времени бумаге.